Акция помощи была запланирована на 5 лет, но длилась гораздо дольше. Суммы денег, выделяемые в рамках государственного бюджета, начали уменьшаться с 1927 г., но часть расходов перешла в бюджеты отдельных министерств – эмигрантские школьные заведения и научные общества получали поддержку от Министерства просвещения, деньги на лечение выделяло Министерство здравохранения, военных инвалидов, одиноких женщин и сирот поддерживал Чехословацкий красный крест. Большие деньги на поддержку нуждающихся поступали от отдельных меценатов. И здесь надо упомянуть личный фонд президента Т.Г. Масарика, помогал Карел Крамарж и его русская супруга Надежда Николаевна (урожденная Хлудова), и многие другие. Поддержка постепенно снижалась, но по существу ее не только не остановили годы экономического кризиса,  но даже военные годы. Роковым годом истории русской эмиграци в Чехословакии стал 1945 г.

Русскую эмиграцию часто поэтически называют стаей перелетных птиц. И это не плохое сравнение. Первоначально перелетные птицы мечтали о родных гнездах, куда собирались вернуться, и все места своего временного пребывания выбирали в соседних странах. Надежда на возвращение после 1924-1925 гг. быстро исчезала, и все начали искать убежище там, где легче было найти возможность заработка. Часть русских студентов после окончания учебы со свежими дипломами чешских высших учебных заведений покидала города, где они до того времени учились, и искала работу в провинции Чехии и Моравии. Многие переехали в Словакию, где тогда нужны были землемеры, инженеры и врачи, или в самую восточную часть Чехословакии, в Подкарпатскую Русь, где находили применение все профессии.

В годы экономического кризиса, когда в Чехословакии было угрожающее количество безработных, страна была вынуждена принять строгие законы по охране рынка труда с сохранением рабочих мест для своих безработных граждан. Большинство эмигрантов в эти годы жило в стране с международными нансеновскими паспортами как иностранцы, и они должны были уступить свои рабочие места и не могли рассчитывать на скудную поддержку, которую получалали чехословацкие безработные.  В эти годы покидали ЧСР молодые инженеры и врачи, которые уезжали во Францию, французские колонии в Африке или в далекую Южную Америку.

После периода экономического кризиса часть эмигрантов поняла, что жить в стране как вечный иностранец дальше невозможно. Гостей, которые долго засиживаются, хозяева перестают любить. Те, кто к Чехословакии привык и полюбил ее, те, кто отвоевал свое место в обществе и прежде всего те, кто женился на чешках, начали мечтать о чехословацком подданстве. Самое старшее эмигрантское поколение твердо придерживалось нансеновских паспортов.

Последние стаи эмигрантских перелетных птиц покидали Чехословакию в конце 30-х гг. Они понимали, что приближается война и надо улетать как можно дальше – в безопасную Швейцарию, к друзьям во Францию или в Америку. Те, кто не успел уехать до начала войны до 1939 г., уезжали спешно весной в 1945 г. Но это уже совершенно другая история. Им не угрожала безработица или война. Приближался мир, а с ним приближались не только долгожданные советские солдаты, герои – победители, но и угроза. Чехословакия – сравнительно небольшая страна, и слухи об арестах бывших Добровольцев на территории Словакии и Моравии быстро долетели до Праги. И опять пришлось быстро упаковать необходимые мелочи и двинуться с насиженных мест. Остались старики с нансеновскими паспортами («куда нам на старости лет двигаться, мы не воевали в Гражданской войне, а занимались наукой») и те, с чешскими супругами и чешским подданством («нас все это не касается, мы чехословацкие подданные, и нас может судить только чехословацкая юрисдикция и кроме того мы воевали двадцать лет тому назад»). Органы «Смерша» начали в Праге с 11-го мая увозить и стариков, и молодых с нансеновскими и чешскими паспортами, виноватых и совершенно без вины. Всех судили по статье 58-4 УК РСФСР, 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки.

Часть уцелевших приняла по патриотическим соображениям советское гражданство, и самые закаленные патриоты решили вернуться в СССР. Осторожные патриоты остались с советскими паспортами жить в Чехословакии. Международные нансеновские паспорта перестали существовать, и все остальные получили в 1952 г. чехословацкие паспорта. Эмигрантское прошлое стало черным пятном, о котором было лучше не вспоминать и, прежде всего, не говорить. Все это внесло недоверие друг к другу и окончательно разбило до того времени дружное и сплоченное эмигрантское общество.

Кое-кто успел официально покинуть страну до 1948 г., а последняя волна была после 1968 г. На сегодняшний день от русской эмиграции мало что осталось. Живет еще небольшое количество тех, кто родился в Чехословакии в 20-е и 30-е гг. и их дети, и внуки, которые о жизни предков мало что знают, а некоторые даже не хотят знать.

 

Статья была написана на основе книги Анастасии Копршивовой «Найти приют, оставить след... к столетию Чехословацкой Республики».